Дороти Сэйерс - Абсолютно не здесь [Absolutely Elsewhere]
— А кому достанутся деньги? — спросил Паркер.
— Ну, сэр, я не знаю. Я полагаю, что всё будет поделено между этими двумя джентльменами, сэр, хотя у них есть свои вполне достаточные средства. Но мистер Харкурт сможет вам рассказать всё, сэр. Он душеприказчик.
— Очень хорошо, мы его спросим. А братья в хороших отношениях?
— О, да, это действительно так, сэр. Очень преданы друг другу. Мистер Невилл сделает всё для мистера Харкурта, а мистер Харкурт, я уверен, для него. Очень приятная пара джентльменов, сэр. Лучше не бывает.
— Спасибо, Хэмворти. В настоящий момент всё, может быть кто-нибудь хочет задать ещё вопрос?
— Много ли фазана было съедено, Хэмворти?
— Нет, милорд, совсем немного — я имею в виду из того, что было на тарелке у мистера Гримболда. Но немного от всё-таки съел. Возможно, потребовалось приблизительно три или четыре минуты, чтобы это съесть, милорд, если судить по тому, сколько я ему положил.
— Было ли что-нибудь, позволяющее предположить, что он был прерван кем-то, вылезшим из окна, или что ему пришлось впустить этого человека?
— Нет милорд, я не заметил ничего.
— Стул был пододвинут близко к столу, когда я его увидел, — вставил инспектор, — и его салфетка была на коленях, и нож и вилка лежали под руками, как если бы он их выронил в момент удара. Я так понимаю, что тело не трогали?
— Нет, сэр, я ничего не двигал, кроме, конечно же, когда хотел убедиться, что он мёртв. Но, впрочем, у меня не было сомнений в этом, сэр, когда я увидел эту ужасную рану у него в спине. Я только приподнял его голову и дал ей упасть снова на то же место.
— Хорошо. Тогда, Хэмворти, пригласите мистера Харкурта.
Мистер Харкурт Гримболд выглядел бодрым человеком приблизительно тридцати пяти лет. Он пояснил, что является биржевым маклером, а его брат, Невилл, — чиновником в Министерстве здравоохранения, и что их поставил на ноги дядя с момента, когда им было одиннадцать и десять лет соответственно. Он знал, что у его дяди было много врагов на профессиональной почве, но что касается его самого, то он не видел от дяди ничего кроме добра.
— Боюсь, что не могу много рассказать об этом ужасном деле, поскольку добрался сюда только в 9:45 вчера вечером, когда, конечно же, всё было уже кончено.
— Это несколько позже, чем вы планировали?
— Лишь ненамного. У меня вышел из строя задний фонарь между Уэлвин-Гарден-Сити и Уэлвином, и я был остановлен полицейским. Я поехал в гараж в Уэлвине, где они выяснили, что отсоединился какой-то провод. Они исправили поломку, и это задержало меня ещё на несколько минут.
— Отсюда до Лондона приблизительно сорок миль?
— Чуть больше. Обычно в такое время вечером поездка занимает у меня час с четвертью от двери до двери. Я не лихач.
— Вы сами были за рулём?
— Да. У меня есть шофер, но я не всегда беру его с собой, когда приезжаю сюда.
— Когда вы выехали из Лондона?
— Думаю, около 8:20. Невилл сходил в гараж и пригнал автомобиль, как только закончил звонить, а я в это время запихивал зубную щетку и прочее в сумку.
— Вы не слышали о смерти вашего дяди до того, как уехали?
— Нет. Полагаю, они додумались позвонить мне, когда я уже выехал. Позже полиция пыталась связаться с Невиллом, но он болтался в клубе или где-то ещё. Я позвонил ему сразу же после того, как я добрался сюда, и он прибыл этим утром.
— Ну, а теперь, мистер Гримболд, вы можете рассказать нам что-нибудь о делах своего покойного дяди?
— Вы имеете в виду завещание? Кто извлекает прибыль и всё такое? Ну, во-первых, я, затем Невилл. И миссис… вы уже услышали о миссис Винтер?
— Да, немного.
— Ну, и в-третьих, она. Затем, конечно, старый Хэмворти получает довольно миленький кусочек, и поварихе кое-что перепадёт, и имеется сумма в 500 фунтов клерку в лондонском офисе моего дяди. Но большая часть всего отходит нам и миссис Винтер. Я знаю, вы хотите спросить, сколько всё это составляет? Не имею ни малейшего понятия, но знаю, что сумма должна быть довольно значительной. Старик никогда ни единой душе не намекал, сколько он действительно стоил, а нас это не волновало. Я нашёл неплохую жилу, да и зарплата Невилла — тяжелое бремя, лежащее на многострадальной общественности, таким образом, у нас был лишь умеренный, чисто академический интерес к этому вопросу.
— Вы полагаете, что Хэмворти знал, что ему кое-что перепадёт?
— О, да! Это не было секретом. Он должен был получить 100 фунтов и пожизненное право на 200 фунтов в год, если, конечно, он всё ещё состоял бы на службе у дяди, когда он, я имею в виду дядя, умрёт.
— А он не получал уведомления об увольнении или чего-нибудь в этом духе?
— Н-нет. Нет. Не более, чем обычно. Мой дядя раз в месяц всех предупреждал об увольнении, чтобы держать их в форме. Но это всегда кончалось ничем. Он походил на Даму червей в «Алисе»[5] — он, знаете ли, никогда никого не казнил.
— Понимаю. И всё-таки, мы должны будем расспросить об этом Хэмворти. А теперь, эта миссис Винтер. Вы что-нибудь о ней знаете?
— О, да. Она — хорошая женщина. Конечно, она была любовницей дяди Уильяма целую вечность, но её муж был помешан на выпивке, и её едва ли можно винить. Я телеграфировал ей этим утром, и только что прибыл ответ.
Он вручил Паркеру телеграмму, посланную из Парижа: «Ужасно потрясена и огорчена. Возвращаюсь немедленно. Любовь и сочувствие. Люси».
— Значит, вы с ней в хороших отношениях?
— О Господи, да. Почему нет? Нам всегда было её страшно жаль. Дядя Уильям хотел увезти её куда-нибудь, только она не хотела оставлять Винтера. Фактически, я думаю, что они всё уладили и должны были пожениться теперь, когда Винтеру хватило такта отбросить копыта. Ей приблизительно тридцать восемь, и она могла бы ещё успеть порадоваться жизни, бедняжка.
— Итак, несмотря на деньги, она не очень-то выигрывала от смерти вашего дяди?
— Нисколечко. Если, конечно, она не собиралась выйти замуж за кого-то помоложе и боялась потерять денежки. Но я полагаю, она действительно любила старикана. В любом случае, она не могла совершить убийства, поскольку находилась в Париже.
— Гм! — заметил Паркер. — Полагаю, что так. Однако мы, всё же, должны удостовериться. Я позвоню в Ярд и попрошу проверить порты. Этот телефон выходит на коммутатор?
— Да, — сказал инспектор. — Нет необходимости идти к аппарату в холл — они параллельны.
— Хорошо. Думаю, что в настоящее время мы больше не будем беспокоить вас, мистер Гримболд. Я сейчас позвоню, а потом вызовем следующего свидетеля… Пожалуйста, дайте Уайтхолл 1212... Я полагаю, инспектор, что время звонка мистера Харкурта из города было проверено?
